Неточные совпадения
— дворянин учится наукам: его хоть и секут
в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя
хозяин бьет за то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе
карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь
в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
— Я Варваре Кирилловне служу, и от нее распоряжений не имею для вас… — Она ходила за Самгиным, останавливаясь
в дверях каждой комнаты и, очевидно, опасаясь, как бы он не взял и не спрятал
в карман какую-либо вещь, и возбуждая у
хозяина желание стукнуть ее чем-нибудь по голове. Это продолжалось минут двадцать, все время натягивая нервы Самгина. Он курил, ходил, сидел и чувствовал, что поведение его укрепляет подозрения этой двуногой щуки.
Митя, у которого
в руке все еще скомканы были кредитки, очень всеми и особенно панами замеченные, быстро и конфузливо сунул их
в карман. Он покраснел.
В эту самую минуту
хозяин принес откупоренную бутылку шампанского на подносе и стаканы. Митя схватил было бутылку, но так растерялся, что забыл, что с ней надо делать. Взял у него ее уже Калганов и разлил за него вино.
Сам Подхалюзин не стал бы обмеривать и обсчитывать, повинуясь воле
хозяина, как высшему закону, и откладывая гроши себе
в карман, а просто потребовал бы участия
в барышах Большова, так как он уже всеми его делами заведывал.
Тишка (садится к столу и вынимает из
кармана деньги). Полтина серебром — это нынче Лазарь дал. Да намедни, как с колокольни упал, Аграфена Кондратьевна гривенник дали, да четвертак
в орлянку выиграл, да третёвось
хозяин забыл на прилавке целковый. Эвось, что денег-то! (Считает про себя.)
Получив обязательство и положив его
в карман, Крапчик ожидал и желал, чтобы гость убирался; но Ченцов и не думал этого делать; напротив, оставив
хозяина в кабинете, он перешел
в маленькую гостиную к Катрин и сел с нею рядом на диване.
— Конечно, так же бы, как и вам!.. Слава богу, мы до сих пор еще не различествовали
в наших мнениях, — говорил Крапчик, кладя письмо бережно к себе
в карман, и затем распростился с
хозяином масонским поцелуем, пожелав как можно скорее опять увидаться.
Нередко случалось, что покупательница уходила, ничего не купив, — тогда они, трое, чувствовали себя обиженными.
Хозяин прятал
в карман свою сладкую улыбку, командовал...
Когда входила покупательница,
хозяин вынимал из
кармана руку, касался усов и приклеивал на лицо свое сладостную улыбку; она, покрывая щеки его морщинами, не изменяла слепых глаз. Приказчик вытягивался, плотно приложив локти к бокам, а кисти их почтительно развешивал
в воздухе, Саша пугливо мигал, стараясь спрятать выпученные глаза, я стоял у двери, незаметно почесывая руки, и следил за церемонией продажи.
Понимая, что он не шутит, я решил украсть деньги, чтобы разделаться с ним. По утрам, когда я чистил платье
хозяина,
в карманах его брюк звенели монеты, иногда они выскакивали из
кармана и катились по полу, однажды какая-то провалилась
в щель под лестницу,
в дровяник; я позабыл сказать об этом и вспомнил лишь через несколько дней, найдя двугривенный
в дровах. Когда я отдал его
хозяину, жена сказала ему...
Жизнь его шла суетно и бойко, люди всё теснее окружали, и он стал замечать, что руки их направлены к его
карманам. То один, то другой из деловых людей города тайно друг от друга предлагали ему вступить с ними
в компанию, обещая золотые барыши, и всё чаще являлся крепенький Сухобаев, садился против
хозяина и, спрятав глазки, убедительно говорил...
Егорушка сунул
в карман пряник и попятился к двери, так как был уже не
в силах дышать затхлым и кислым воздухом,
в котором жили
хозяева. Вернувшись
в большую комнату, он поудобней примостился на диване и уж не мешал себе думать.
— Нет, братику, вор! — настаивал Карнаухов, напрасно стараясь попасть рукой
в карман расстегнутого жилета, из которого болталась оборванная часовая цепочка. — Ну, да черт с ним, с твоим Синицыным… А мы лучше соборне отправимся куда-нибудь: я, Тишка, доктор, дьякон Органов… Вот пьет человек! Как
в яму, так и льет рюмку за рюмкой! Ведь это, черт его возьми, игра природы… Что ж это я вам вру! Позвольте отрекомендоваться прежде! Лука Карнаухов,
хозяин Паньшинского прииска…
А хозяин-то сдает это золото
в казну по пяти рубликов, значит, с каждого золотника ему три рубли двадцать
в карман…
И тотчас на
хозяина — пряча руки за спину,
в карманы, за гашники — полезли Пашка, солдат, тихий мужик Лаптев, варщик Никита, все они высовывали головы вперед, точно собираясь бодаться, и все, вперебой, неестественно громко кричали...
Его толстое лицо расплылось
в мягкой, полусонной улыбке, серый глаз ожил, смотрит благожелательно, и весь он какой-то новый. За ним стоит широкоплечий мужик, рябой, с большими усами, обритой досиня бородою и серебряной серьгой
в левом ухе. Сдвинув набекрень шапку, он круглыми, точно пуговицы, оловянными глазами смотрит, как свиньи толкают
хозяина, и руки его, засунутые
в карманы поддевки, шевелятся там, тихонько встряхивая полы.
Счистив осторожно вырванные волосы с толстых пальцев
хозяина, Егор скатал их ладонями
в шарик и спрятал
в карман цветистого жилета. Как всегда, лицо его деревянно и глаза мертвы, только осторожные и все-таки неверные движения давали понять, что он сильно пьян.
Правда, с тех пор как дядько — царствие ему небесное! — убухался с пьяных глаз
в омут, стал я сам
хозяином и деньжонки-таки стали заглядывать
в мои
карманы…
И вот наступил день, когда
в моем
кармане остался один сиротливый, позеленелый двугривенный.
В это утро
хозяин грубо сказал мне, что ни кормить меня, ни держать больше не станет, а пойдет к господину приставу и пожалится. По тону его я понял, что этот человек решился на все.
Он вдруг повернулся и, не говоря ни слова, поспешно побежал куда-то. Я спрятал хлеб
в карман и стал ждать. Сразу стало мне жутко и весело! «Чудесно! — думал я. — Вот сейчас прибежит
хозяин, соберутся лакеи, засвистят полицию… подымется гам, ругань, свалка… О, как великолепно буду я бить эти самые тарелки и судки об их головы. Я искусаю их до крови!»
Он говорил о том, как много приходится работать, когда хочешь стать образцовым сельским
хозяином. А я думал: какой это тяжелый и ленивый малый! Он, когда говорил о чем-нибудь серьезно, то с напряжением тянул «э-э-э-э» и работал так же, как говорил, — медленно, всегда опаздывая, пропуская сроки.
В его деловитость я плохо верил уже потому, что письма, которые я поручал ему отправлять на почту, он по целым неделям таскал у себя
в кармане.
Сашка с презрительным высокомерием прислушивался к их наивным речам и ощупывал
в кармане брюк уже переломавшиеся папиросы, которые удалось ему стащить из кабинета
хозяина.
— Сам приберу, — проговорил Топорков и спрятал бумажник
в карман. — Иосифа братья продали, а я эти деньги бабушке отдам. Хозяин-дурак, пойдем, куда сказано.
— Что делать? Написал
в Лондон
хозяевам и своим компаньонам, чтобы прислали денег на возвратный путь — деньги-то из
карманов подлецы вытащили, а пока живу у одного старого приятеля, капитана, судно которого стоит здесь
в ожидании груза… Спасибо — приютил, одел и дал денег. Сегодня вот съехал на берег… был у доктора. Пора и на корабль. Милости просим ко мне
в гости… Очень рад буду вас видеть! — прибавил старик. — «Маргарита», большой клипер, стоит на рейде недалеко от вашего корвета… Приезжайте…
— Смирится он!.. Как же! Растопырь карман-от! — с усмешкой ответил Василий Фадеев. — Не на таковского, брат, напали… Наш
хозяин и
в малом потакать не любит, а тут шутка ль, что вы наделали?.. Бунт!.. Рукава засучивать на него начали, обстали со всех сторон. Ведь мало бы еще, так вы бы его
в потасовку… Нечего тут и думать пустого — не смирится он с вами… Так доймет, что до гроба жизни будете нонешний день поминать…
С кислой улыбкой принял приказчик рублевую. Цены-то ореховские он уже знал, но не сказал
хозяину, чтоб хоть рублишком с него поживиться. «С паршивой собаки хоть шерсти клок», — думал Василий Фадеев, кладя бумажку
в карман.
— Думать надо, его обворовывают. Все тащат: и приказчики, и караванные, и ватажные. Нельзя широких дел вести без того, чтобы этого не было, — молвил луповицкий
хозяин, Андрей Александрыч. — И
в маленьких делах это водится, а
в больших и подавно. Чужим добром поживиться нынче
в грех не ставится, не поверю я, чтобы к Смолокурову
в карман не залезали. Таковы уж времена. До легкой наживы все больно охочи стали.
Топпи залопотал, а
хозяин, полуслушая его, вынул из
кармана револьвер и спрятал
в стол, небрежно пояснив...
Очень просто: контора журнала была при магазине, принадлежавшем бывшему
хозяину, и вся подписка шла
в его
карман до конца года; следовательно, у меня не было фактической возможности ничего проверить.
Машенька вспомнила, что у нее
в корзине под простынями лежат сладости, которые она, по старой институтской привычке, прятала за обедом
в карман и уносила к себе
в комнату. От мысли, что эта ее маленькая тайна уже известна
хозяевам, ее бросило
в жар, стало стыдно, и от всего этого — от страха, стыда, от обиды — началось сильное сердцебиение, которое отдавало
в виски,
в руки, глубоко
в живот.
— А между тем поведение с ключом вашего молодого
хозяина мне кажется подозрительным… Ручаетесь ли вы, что
в то время, когда он удалял вас из кассы, несколько пачек кредитных билетов не переходило
в его
карманы…